Путин и русская мафияКак можно охарактеризовать современный российский режим? Как мафиозный? Тоталитарный? Авторитарный? Фашистский? Олигархический? Диктаторский? Клептократический? Этому вопросу посвящена англоязычная статья Маши Гессен «Путин: режим Семьи», опубликованная в New York Review of Books.

Автор суммировала дискуссии, проходившие на прошлой неделе на организованном Гарри Каспаровым Форуме свободной России в Вильнюсе. Там собрались российские оппозиционеры, большинство из которых живёт за пределами страны. Обсуждались природа, сущность современного политического устройства России, её перспективы после ухода Путина и будущее отношений Запада и РФ.

Политолог Лилия Шевцова назвала путинское государство «замороженной на время полуразложившейся империей» и, в то же время, «заправочной станцией».

Но собравшиеся на форуме чаще всего пытались описывать режим Путина как «гибридный», сочетающий элементы диктатуры и демократии. Многие из них выражали надежду, что остатки демократических институтов ещё можно «оживить» и использовать для свержения диктатуры. Более радикальные оппозиционеры говорили, что участие в псевдовыборах не имеет никакого смысла, поскольку будет означать сделку с путинизмом и игру по его «правилам».

Андрей Илларионов однозначно заявил: «Это не гибридный режим!» Он продолжил свою мысль: «Так думать – ошибка, и такие ошибки в анализе могут иметь долгосрочные трагические последствия». Россия вообще не является демократическим государством, даже на самом зародышевом уровне, считает Илларионов.

Однако пришедшие в этот момент сообщения о том, что Михаил Лесин, по всей видимости, не умер от сердечного приступа, а был убит, усилили позиции тех, кто описывает Россию как, в первую очередь, мафиозное государство. Лесин, один из отцов современной российской пропаганды, узурпировал контроль над российскими СМИ и сказочно разбогател. Однако ссора с режимом в 2014 году, по всей видимости, стоила ему жизни.

Термин «mafia state» (мафиозное государство), как пишет Гессен, был придуман Балинтом Мадьяром, политологом и социологом из Венгрии – страны, ставшей главным союзником Путина в Европейском Союзе. Её лидер, хотя и в меньшем масштабе, узурпировал власть и подавил сопротивление своих политических и экономических конкурентов, превратив государственные институты в инструменты персоналистского режима. Исследования Балинта Мадьяра и других гуманитариев на данную тему были востребованы в обществе: сборник статей о феномене «мафиозного государства» был раскуплен тиражом 15 000 экземпляров – беспрецедентный показатель для научного исследования, тем более в 10-миллионной стране.

По мнению Мадьяра, «мафиозными режимами» также являются Россия, Казахстан и Азербайджан. Это не клептократия, говорит социолог, и даже не «капитализм для друзей», потому что эти понятия предполагают, хотя бы в какой-то степени, добровольное участие представителей элит и свободу манёвра. Однако в России все прочно связаны круговой порукой и находятся под давлением «патриарха», и даже крупнейшие олигархи были вынуждены пойти на отказ от политических амбиций и независимости ради своей доли в богатствах страны. Режим нельзя назвать олигархическим, потому что политическая власть и коррупция полностью монополизированы. Говорить о его «неолиберализме» или, наоборот, «антилиберализме» не приходится, потому что он живёт вообще «мимо» каких бы то ни было понятий и категорий либерализма, несмотря на имитацию определённых демократических процедур.

По мнению Мадьяра, многие исследования постсоветских стран сосредоточиваются на честных выборах, свободных СМИ, и других отсутствующих признаках. Но это мало даёт для понимания подлинной природы этих государств. По мнению социолога, именно «мафиозный режим», «Семья» – наиболее точное определение путинизма.

Устройство российского режима – криминальное, в его основе – принципы организованной преступности. Во главе Семьи находится «патриарх». «Он не правит, – говорит Мадьяр. – Он забирает себе то, что ему необходимо: позиции, богатство, статус, людей». Единственная цель Семьи – обогащение и удержание власти. Поэтому не так важны личные особенности её членов: они могут быть и выходцами из спецслужб, «силовиками», или «притворными либералами», как Кудрин и Медведев.

При этом и насилие, и идеология – столпы тоталитарного устройства общества – становятся второстепенными. Они применяются лишь избирательно: лишь против тех, кто напрямую угрожает ОПГ. Массовый террор советского типа утратил смысл: уничтожение всех оппозиционеров подряд, с точки зрения мафиозного государства, – это глупо и непрагматично.

Мафиозный режим часто вспоминает об идеологии, но только с целью реализации своих основных целей: личного обогащения и удержания власти. Сами идеологемы стали подвижными и текучими. Нынешняя Россия, несмотря на применение многих тоталитарных по происхождению методов, бесконечно далека от сталинизма.

Самая главная черта мафиозной Семьи – то, что в неё можно попасть – иногда через родственные связи, иногда со стороны – однако выйти из неё невозможно – или практически невозможно. В этой системе остаются навсегда. Почти никто и не пытается её покинуть. Исключением, как пишет Гессен, стал экс-премьер Михаил Касьянов, отклонивший предложения Путина, которые «не предполагали отказа», и не испугавшийся последовавших угроз, которые становились с каждым разом жёстче и жёстче.

Впрочем, отмечает Гессен, полноценным членом Семьи Касьянов всё же не являлся. Она описывает его как «технократа» из ельцинской эпохи, занявшегося обеспечением плавного перехода к новому устройству.

Однако Лесин был настоящим членом Семьи, которую невозможно покинуть живым.

Добавить комментарий