Договор дороже дружбыТрепетное отношение Министерства иностранных дел России к внешней и внутренней политике Украины уже давно не новость. Но 11 сентября внешнеполитическое ведомство РФ удивило. Практически обвиняя Киев в нарушении \»Большого договора\», Москва, тем не менее, уверена в его светлом будущем. Ведь Украина приложит для этого усилия, как же иначе.

Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной длительное время был практически стандартным образцом международных реверансов граничащих друг с другом государств. Кроме убежденности в вечных дружественных отношениях, в нем декларируется необходимость сотрудничества во множестве разных сфер: от внешней политики до экономики, от науки до защиты окружающей среды. В жизнь похвальные намерения воплощались и воплощаются с разным успехом: по одним вопросам ведется плотное сотрудничество, о других направлениях со временем невольно или сознательно позабыли. По большому счету, чрезмерного слияния во всех сферах от Договора никто особенно и не ожидал – создание союзного государства или единого пространства он не предполагает. Но разноплановая дружественность в нем задекларирована. И эти декларации можно при желании использовать не только во благо, но и для \»наказания\» одной из сторон.

Чем ближе дата истечения действия \»Большого договора\», тем чаще и российские, и украинские политики вспоминают о нем. Вспоминают в разных обстоятельствах, кто-то чаще, кто-то реже, но едва ли не главными поклонниками БД в последнее время стали сотрудники МИД РФ. Практически все громкие заявления Министерства иностранных дел России от апелляции к совести украинских властей плавно переходят к пока сравнительно сдержанным намекам на неуважение к духу и букве Договора.

В последнем заявлении российского внешнеполитического ведомства основные претензии к украинской политике из плоскости собственно претензий плавно перекочевывают в сферу действия пресловутого документа. Удивительного в этом нет: срок действия \»Большого договора\» истекает 1 апреля 2009 года. И, согласно особенностям документа, по истечении срока он автоматически продлевается, если не менее чем за полгода до этого одна из сторон не заявит о своем желании прекратить его действие. То есть, решить, будут ли Украина и Россия пролонгировать договор, обе стороны должны до 1 октября. Времени осталось не так уж много и, скорее всего, в ближайшее время Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве станет одной из топовых политических тем.

Недавнее заявление МИД РФ первой ласточкой не стало, но все равно \»радует\» подбором спорных тем. В последнее время среди основных: неправильная внешняя политика Украины, неправильное восприятие Киевом российского Черноморского флота и не менее неправильное отношение к гражданам, как России, так и Украины (только, правда, русскоговорящей их части).

Мнение Москвы о том, что устремление Украины на Запад, в НАТО, является непременной угрозой безопасности России, общеизвестна. И проблема тут не столько даже в безопасности, сколько в попытках Киева выйти из традиционной зоны российского влияния. \»Официальный Киев продолжает курс на ускоренное вступление в НАТО, что противоречит духу Договора 1997 года и интересам безопасности России\», — беспокоится МИД РФ. Если речь идет о непосредственной угрозе российской территориальной целостности со стороны Альянса (что факт, мягко говоря, недоказанный), в таком случае НАТО-устремления Украины действительно в некоторой степени противоречат духу Договора. Букве же не слишком – \»Большой договор\» не запрещает сторонам предпринимать самостоятельную внешнюю политику в том случае, если она не ущемляет одну из участниц. Более того, статья 16 предполагает взаимопомощь при вступлении в международные организации, а статья 4 – совместную работу над укреплением системы коллективной безопасности в Европе. Но, похоже, Россия трактует БД как ей выгодно: она в НАТО не вступает, значит и Украине незачем.

Пожалуй, основным пунктом, по которому российские дипломаты к месту и не к месту поминают \»Большой договор\» – это проблема Черноморского флота РФ. В свое время именно отсутствие подписанных договоренностей между Москвой и Киевом по этому поводу и затормозило ратификацию Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве почти на два года. Сами россияне признают, что \»Большим договором\» пребывание ЧФ РФ в Крыму не регулируется. Но он был подписан одновременно с несколькими соглашениями по флоту и с тех пор в официальных и неофициальных заявлениях привязывается к \»севастопольскому вопросу\». Поскольку \»мухи и котлеты\» (БД и соглашения по Черноморскому флоту) вроде как отдельно, попытка МИД Российской Федерации плотно связать \»атмосферу наших отношений\» в свете возможности пересмотра \»Большого договора\» с \»попытками осложнить его (Черноморского флота РФ) деятельность\» выглядит несколько спекулятивной. Указы президента, действительно несколько усложняющие непринужденную жизнь российских кораблей в Крыму (главное усложнение – попытка воспрепятствовать использованию Севастополя как плацдарма при боевых действиях), если и могут привести к пересмотру какого-либо документа, то логичнее всего в этой роли выглядело бы соглашение о статусе и условиях пребывания ЧФ РФ в Крыму. \»Большой договор\», казалось бы, тут не причем, и, тем не менее, его вспоминают. Причина внимания к БД в контексте Черноморского флота может заключаться в том, что Договор рассматривается в качестве своеобразной гарантии спокойствия российской базы. Ведь в случае его разрыва значительные основания для пролонгации профильных соглашений исчезнут – о каких иностранных военных базах может идти речь, если официальная дружба уже позади. И, напротив, продление \»Большого договора\» до 2019 года может заставить усомниться в том, что флот РФ покинет Севастополь в 2017. Москве слишком не хочется идти на этот шаг, поэтому не исключено, что в качестве аргументов будет выступать любая мелочь…

Чрезмерное внимание к проблемам крымского Черноморья в контексте БД, по-своему, оправданно. Во-первых, Россия предпочитает именно эту базу другим (с целью обеспечения \»региональной стабильности\», надо полагать). Во-вторых, вывод российский кораблей Москвой часто рассматривается в контексте автоматической замены их на флот Североатлантического альянса. Что, в свою очередь, прямо связывается со статьей 6 \»Большого договора\»: \»Ни одна из Сторон не допустит также, чтобы ее территория была использована в ущерб безопасности другой Стороны\». Но не НАТО единым, Договором о дружбе, сотрудничестве и партнерстве Министерство иностранных дел России начало прикрывать свои стандартные истерики по поводу \»пересмотра нашей общей истории\» и \»ущемления прав русскоязычного населения\».

Содержание претензий МИД РФ из заявления в заявление не изменяется. Для Москвы расширение сферы использования украинского языка всегда будет проявлением оголтелой русофобии, а попытка частично воздать должное бойцам УПА – \»героизацией фашистов\». И в некоторой степени \»Большой договор\» действительно дает основание для высказывания громкого \»фе\» – в тех статьях, которые посвящены \»защите этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности национальных меньшинств\». Проблема, правда, в том, что Россия склонна трактовать права нацменьшинств (вернее, одного отдельно взятого меньшинства на территории исключительно Украины) максимально широко, в частности забывая, что в силу исторических особенностей русскоязычные украинцы не обязательно русские по происхождению. И, следовательно, считать их представителями национального меньшинства со всеми вытекающими оттуда культурно-социальными требованиями было бы неправильно. Да и вряд ли что-то всерьез препятствует возможности русскоязычных граждан \»свободно выражать, сохранять и развивать\» свою самобытность, как это видится Кремлю. А вот реализация пункта статьи 12 \»Высокие договаривающиеся стороны будут содействовать созданию равных возможностей и условий для изучения русского языка в Украине и украинского языка в Российской Федерации\» заставляет задуматься о пресловутом \»равенстве возможностей и условий\»…

Специфика \»Большого договора\», о которой так часто забывают российские дипломаты, заключается в том, что он, как ни крути, двухсторонний. Украина могла бы высказать массу претензий к России по поводу защиты и улучшения окружающей среды (на примере катастрофы в Керченском проливе), в связи со свободным перемещением товаров, услуг, капиталов и рабочей силы (украинским \»заробитчанам\» в России живется не так уж легко, а \»мясомолочные войны\» – это памятный пример торговой \»дружбы\»), по пункту сотрудничества в вопросах возобновления прав депортированных народов (проблемы крымских татар Киев решает (когда решает) самостоятельно)… Да и весь мир в виду возрастания военного бюджета РФ на следующий год мог бы поинтересоваться, как там со статьей 9: \»Высокие договаривающиеся стороны, подтверждая решимость идти по пути сокращения вооруженных сил и вооружений, будут способствовать процессу разоружения и взаимодействовать в деле неукоснительного выполнения соглашений в области сокращений вооруженных сил и вооружений, в том числе ядерных.\». С учетом того, что к \»Большому договору\» так невнимательно относятся, возникает закономерный вопрос: кому же он нужен? Судя по активности московских дипломатов – нужен он им. Ведь Черноморский флот не дремлет, да и политический контроль над Украиной хотя бы на уровне заявлений благодаря Договору осуществлять легко – всегда можно найти, к чему придраться. Но, судя московским сигналам, Киев еще должен вторую \»Высокую договаривающуюся сторону\» поуговаривать. И на эти уговоры остается менее месяца. Только сначала стоит решить: а нужно ли их начинать. БД выгоден и Киеву – соглашениями в его рамках можно с успехом регулировать экономическое, социальное, даже околонаучное сотрудничество – в теории статьи Договора сулят одни выгоды. Вот только практический уровень добрососедства вызывает опасения…

Добавить комментарий